Жила-была лягушка. Она жила в маленьком круглом озерке.

Вот однажды вышла из своего дома и прыг-скок по берегу, прыг-прыг — в лес заглянула, скок-скок — дорогу домой поте­ряла.

Метнулась туда, сюда и попала на муравьиную тропу. Муравьи десятками вскочили ей на спину, сотнями вцепи­лись в живот.

— Ква-а,— заплакала лягушка,— кво-о… Ка-ак не стыдно заблудившегося обижать, голодного кусать?

Муравьям стало совестно. Спрыгнули они на землю, низко лягушке поклонились:

— Уважаемая тётушка! Пожалуйте к нам в гости — пищу нашу отведайте, питьё наше пригубите.

Пришла лягушка к муравьям, села на почётное место. Ела и пила, песни пела и беседу вела, о чём говорила, сама не поня­ла — так много мёду выпила.

Кто постель стелил, она не знает, на чём спала — не ведает.

Проснулась лягушка, когда солнце высоко поднялось. Муравьи давным-давно на работу ушли, только один муравьиш­ка замешкался — он после вчерашнего пира чашки-ложки убирал.

— Пожалуйста, влезь на эту лиственницу,— попросила ля­гушка,— кругом посмотри. Не увидишь ли ты, в какой стороне мой дом, моё круглое озеро…

Муравей влез на дерево, во все стороны посмотрел и говорит:

— Вон там, на западе, блестит ваше озеро. Если хотите, провожу вас туда самой короткой дорогой.

— Ка-какой ты добрый! — обрадовалась лягушка.— Пой­дём, пойдём скорее. Дома я тебя хорошо угощу.

— Дорогу показать могу,— ответил муравьишка,— но уго­щаться не стану. Мы, муравьи, ни работать, ни отдыхать по­врозь не умеем.

— Ладно, ладно, пусть все идут ко мне в гости. Только бы домой засветло добраться.

Муравей спустился с дерева и побежал к озеру. Лягушка прыг-прыг, скок-скок за ним, а за лягушкой муравьи как ручь­ём потекли — все-все, сколько их было в этом муравейнике, и в соседних, и в дальних. Со всего леса собрались к лягушке в гости

Вот пришли к озеру. Обернулась лягушка, а на берегу черным-черно. Столько муравьев, что и травы не видно! У лягушки глаза выпучились: «Что теперь делать? Сама же всех позвала…»

— Ква-а, какая честь, ка-ак я рада! Подождите меня здесь па берегу, а я насчёт угощенья распоряжусь.

И бултых в воду!

Муравьи день стоят ждут, два дня ждут, а лягушки и не видно.

На седьмой день рассердилась муравьиная матка.

— Ну,— говорит,— лягушкиного угощенья ждать — с голо­ду умрёшь.

Затянула она потуже пояс на пустом брюшке и пошла домой.

Все муравьи тоже пояса подтянули и разбрелись по своим муравейникам.

С тех пор и поныне ходят муравьи перетянутые туго-натуго. А глаза у лягушки так и остались выпученные.