Роняет берёза золотую листву, золотые иглы теряет лиственница.
Дуют злые ветры, падают холодные дожди. Лето ушло, осень пришла.
Птицам время в тёплые края лететь.
Семь дней на опушке леса в стаи собирались, семь дней перекликались:
— Все ли тут? Тут ли все? Все иль нет?
Только глухаря не слышно, глухаря не видно.
Стукнул беркут своим горбатым клювом по сухой ветке, стукнул ещё раз и приказал серой кукушке:
— Позови глухаря, пусть поторопится. Полетела кукушка в лесную чащобу.
Глухарь, оказывается, здесь — на кедре он сидит, орехи из шишек лущит.
— Уважаемый глухарь,— сказала серая кукушка,— все птицы в тёплые края собрались. Уже семь дней вас одного дожидаемся.
— Ну, ну, всполошились! — проскрипел глухарь.— В тёплые земли лететь ещё не к спеху. Сколько здесь в лесу орехов, ягод… Неужто всё мышам и белкам оставить?
Вернулась кукушка:
— Глухарь орехи щёлкает, лететь на юг, говорит он, не к спеху.
Послал тогда беркут проворную трясогузку. Прилетела трясогузка к кедру, вокруг ствола десять раз обе-жала:
— Скорее, глухарь, скорее!
— Очень ты скорая. Перед дальней дорогой надо маленько подкрепиться.
Трясогузка хвостиком потрясла, побегала, побегала, глухаря покликала да и улетела.
— Великий беркут, глухарь перед дальней дорогой хочет сил набрать, подкрепиться.
Разгневался беркут и повелел всем птицам немедля в тёплые края лететь.
А жадный глухарь ещё семь дней орехи из кедровых шишек выбирал, на восьмой вздохнул, клюв о перья почистил:
— Ох, не хватит у меня сил всё это съесть. Жалко такое добро покидать, да что поделаешь…
И, тяжело хлопая крыльями, полетел на лесную опушку.
«Что такое?»
Птиц не видно, голосов их не слышно.
Опустела золотая поляна, даже вечнозелёные кедры оголи-лись. Это птицы, когда здесь семь дней, семь ночей глухаря ждали, хвою склевали, земля вокруг кедров от птичьего помёта побелела.
Горько заплакал, заскрипел глухарь:
— Без меня, без меня птицы в тёплые края улетели… Как теперь буду я один зимова-а-ать?
От слёз покраснели у глухаря его тёмные брови.
С той поры и до наших дней дети, и внуки, и правнуки глухаря, эту историю вспоминая, горько плачут. И у всех глухарей брови, как рябина, красные.