Было это там, где нас не было, за морем-океаном, а может, и того дальше, и жил там один бедный чело­век. У бедняка было три сына. Вот однажды король той страны велел объявить по всему королевству, что отдаст свою дочь в жены тому, кто сумеет такое расска­зать, чему он, король, не поверит.

Прослышал о том старший сын бедняка, а звали старшего сына Петером, и вот собирается-снаряжается он, во дворец королевский отправляется. Объявляет слуге, что желает, мол, с королем говорить. Король сразу смекнул, чего парень домогается, но никому про то не сказал, а велел только, чтобы немедля впустили парня.

Да и немудрено было королю догадаться: уж столь­ко царевичей-королевичей и еще бог весть каких знат­ных господ перебывало в королевском дворце, сколько звезд на небе, сколько травинок в поле, и все до едино­го хотели жениться на королевской дочке. Да только ни одному не удалось такого выдумать, чему бы король не поверил. Приходит тут Петер к королю и с ним честь по чести здоровается:

— Дай тебе бог всякого добра, господин король!

— И тебе, сынок! Говори, зачем пожаловал.

— Да вот жениться надумал, господин король!

— Доброе дело, сынок. А знаешь ли ты, куда тебе жену вести от венца?

— То бог ведает! Глядишь, как-нибудь и про содержал бы жену. У отца моего хоромы свои, да и землица имеется.

— Ладно, сынок, верю тебе, — говорит король.

— Есть у нас в хозяйстве и скотина: кто не собьет­ся, тот три головы насчитает.

— И тому верю.

— А недавно на дворе на нашем навозу скопилось, что ни пешему не пройти, ни конному не проехать.

— Верю тебе.

— Тут и созвал нас к себе отец: «Вот что, сынки! Везите-ка вы весь навоз на поле, глядишь, оттого земля лучше родит».

— Верю, сынок.

— Начали мы на поле навоз возить, возили-возили, а на двух телегах за три недели едва управились.

— Верю, сынок.

— Да, видать, обознались и все добро без остатка на соседское поле свезли.

— Верю тому, сынок.

— Как все то случилось, пошел я домой и расска­зал отцу без утайки.

— Верю, верю, сынок.

— Собралось тут нас отец да я, да еще два брата меньших, так все вчетвером на поле и выехали.

— Верю тебе.

— Взяли мы соседское поле за четыре угла, тряхну­ли, как скатерку вытряхивают, и весь навоз с того поля на свое и перевалили.

— Верю, сынок.

— После того все поле засеяли, чтоб трава пошла.

— Верю и этому.

— А вместо травы лес вырос, да такой густой, что не каждый видывал.

— Верю, верю, сынок.

— Хорош был лес, всем на диво; пожалел отец тот лес вырубать и купил стадо свиней.

— Верю.

— А в свинопасы нанял отец вашу королевскую милость.

— Врешь, негодяй! Эй, стража, на виселицу его!.. — Тут король и вспомнил свое обещание, да позд­но было. Делать нечего, кликнул король священника и нотариуса и отдал свою дочку за бедняцкого сына. За­катили такой пир, что слух о нем на семь стран про­шел, там всем сиротам калачи с дугу достались, а что нажарено, напарено и так подано — и сосчитать нельзя.

А вкуснее всего было хлёбово из того котла, где мясо варили, да положить забыли.

Рубаха без ворота,

Я наплел с три короба.