Было то, где нас не было, жил на свете старый ко­роль, который очень любил музыку.

Построил король себе дворец, да такой небывалый, что даже стены в нем были беломраморные. Был тот дворец такой красоты неописуемой, что всяк, кто мимо идет, не удержится, а кто и удержится, то с превели­ким трудом, чтобы дворец не разглядеть поближе и ру­ками его не потрогать.

И берег король свой дворец пуще глаза. Приставил солдата дворец охранять днем и ночью, чтобы не вздумалось кому прекрасные стены беломраморные зама­рать-запачкать.

Стоит солдат, постаивает у дворца в самую зимнюю стужу. Хороша была ночь, лунная, одно плохо: очень уж холод лютый пробирал. Вот и думает про себя бед­няга-солдат: знатным-то господам чем не житье! Пока бедняк на морозе мерзнет, богачи в теплых хоромах под пышными перинами нежатся, а о непогоде и думать не думают. Ну а ему, горемычному, что остается делать? Коли ему от самого короля приказ дан стоять на морозе, вот он и стоит, отойти не смеет.

Мерзнет бедный солдат, то руку потрет, то на паль­цы подует, но от этого мало проку, на морозе тепла не надышишь. Месяц на небе светит — заглядение, снег под ногами у солдата поскрипывает. А солдат знай опять свою думу думает: кабы король тут часовым был, а он бы, солдат,— над ним королем, тогда бы и он, ко­нечно, спал сейчас в теплых покоях, а на карауле вме­сто него король бы стоял да на непогоду жаловался. А только и этак было бы несправедливо, потому как тогда его, солдата, другие бедняки проклинать стали бы. И так не ладно, и этак не хорошо!.. Вот и ходит солдат, расхаживает, свою думу думает. А месяц на не­бе едва только над дворцом покажется, так стены бело­мраморные сиянием сияют.

Задумался тут солдат пуще прежнего. Крепко заду­мался.

Эх, говорит он себе, пусть-ка всяк человек узнает, каково бедняку приходится. С теми словами вытащил он кусочек угля и крупными буквами на белой дворцо­вой стене возьми да напиши:

Кто с казною, тот король, а без денег — просто голь!

И до того эта дума показалась служивому прав­дой-истиной, что даже того не смекнул солдат: ведь он как раз для того и на часах стоять поставлен, чтобы сте­ны беломраморные хранить. А он сам же возьми да и замарай их!

Утром, едва заря занялась, идет дозор с обходом все осмотреть-проверить, не случилось ли чего за ночь. Увидели надпись на стене и тотчас призывают солдата к ответу: кто, мол, это сделал? Что ему, горемычному, оставалось? Признался солдат, что он сам ту надпись сделал. По какой такой причине? Да потому, что он и впрямь думает, будто деньги дороже всего на свете.

Привели солдата к королю. Вот и спрашивает его король:

— Стало быть, только денег тебе не хватает? Отвечает солдат без боязни:

— Точно так, ваше величество!

— Тогда тебе смерти не миновать! — говорит ему на это король.

Зато королевской дочке очень по сердцу пришелся правдивый ответ. Да, видать, и сам солдат тоже. Вымо­лила она у отца пощады.

— Ладно,— говорит король.— Я ему зла не сделаю. Пусть его деньги проучат за дерзость неслыханную.

Был у короля при дворце большой сад в стороне разбит и до самой окраины города тянулся. И вот ве­лел король в наказание замуровать солдата в темницу под каменной оградой в дальнем конце того сада. А коль скоро солдат горевал, что денег у него ни гро­ша, то и велел король в ту темницу деньжищ насыпать, золотом да серебром, чтобы весь пол покрыли. Живи, солдат, не тужи, коли теперь у тебя все есть!

А королевна еще пуще прежнего закручинилась. Как горю помочь?

Жил в том городе один искусный мастер. Коро­левна и попросила у него совета. Тот золотых дел мастер был бедняк бедняком. Ночью пошел он к той стене, где солдат сидел замурованный. Провер­тел он дыру в темницу и говорит солдату, чтобы тот дал ему денег, золотых монет да серебряных, а он, мастер, на те деньги станет ему каждый день еду по­купать. Солдат согласился. Но королевна все дума­ла-гадала, как бы отцовский гнев смягчить. И нако­нец додумалась.

Уговорила она золотых дел мастера, чтобы тот вы­нес из темницы все несметные сокровища. Замурован­ный солдат внакладе не остался; с голоду не пропал, еды-питья вдосталь получал. Мастер же всем умельцам умелец был: из всей той уймы монет золотых да сере­бряных выковал он у себя дома козочку. Да такую, что снаружи как настоящая была, а изнутри полая, и мог в ней сидя человек спрятаться. А еще умела козочка играть да петь так хорошо, что стоило кому ее заслы­шать, как вмиг тот человек забывал все свои беды-напа­сти и не мог той музыки наслушаться. Как закончил мастер свою работу, проделал он дыру в стене темни­цы и отдал солдату козочку, чтобы солдат, как закручи­нится, велел козочке песни играть. В особенности же, как заслышит, что в саду над темницей король прогу­ливается.

Вот и стал солдат козочкой тешиться, едва соскучит­ся — слушает не наслушается. А в особенности как в са­ду, где одному королю гулять было дозволено, шаги за­слышит.

Однажды король, по саду гуляючи, забрел ненаро­ком в тот угол, где солдат замурован был. И слышит король как будто откуда-то музыка расчудесная доно­сится. Что это за музыка такая и откуда? Посмот­рел король направо, посмотрел налево, а никак не мо­жет в толк взять, откуда берется такая музыка удиви­тельная.

На другой день, как ему в сад идти, взял король с собой королевну да министра самого главного. А сол­дату в темнице, под землею, должно быть, повеселить­ся охота пришла, потому как велел он своей козочке играть да песни петь пуще прежнего.

— Ну уж теперь я не я буду, а дознаюсь, что это за музыка такая и откуда она берется! — говорит про себя король. Смотрит король по сторонам, присматривает­ся, а у самого давно уж и из головы вон, что был у него когда-то солдат, которого он здесь, в саду, приказал в темницу посадить и стены заложить за то, что тот солдат на беломраморной стене углем писал. Все же призвал король мастеров-каменщиков и повелел им на том месте землю копать, откуда чудесная музыка слышалась.

Копали мастера, копали и вдруг наткнулись на яму, а под ямой — на темницу, куда когда-то солдата упря­тали.

Глядят в темнице ни живой души, только сто­ит там козочка серебряная. Вот они козочку ту из темницы на белый свет вытащили, а козочка все пес­ню за песней ведет, будто дождь из ведра ливмя лье.

Схватил король чудесную козочку, унес в свои пала­ты королевские. Там все министры придворные разглядывали козочку со всех сторон, и сзади, и спереди, но никак не додумались, откуда в ней такая музыка берет­ся расчудесная. Думали-гадали, головы ломали, а после этого заметил король, что снизу у козочки замочная скважина имеется. Пытались было открыть козочку, да только ни один ключ не подошел. Созвали всех масте­ров искусных, какие в городе были, но и те, как ни бились, ничего не могли поделать. Напоследок послали за тем мастером, что козочку смастерил. Он-то и от­крыл козочку, как ему повелели.

У короля глаза на лоб полезли от удивления, когда из серебряной козочки солдат вышел.

— Ты кто таков? — громко спрашивает король.

А солдат на караул взял, смирно встал и ответ­ствует:

— Я вашего величества тот самый солдат буду, ко­торого вы замуровать велели за то, что я На дворцовой стене написал, будто деньги дороже всего на свете. А только нет в том правды.

Король на радостях ему руку жмет.

— А что же, по-твоему, дороже денег? — спрашива­ет его король заново.

Посмотрел солдат на мастера, который возле коро­ля стоял и который ему еду носил, и отвечает:

— Во-вторых сказать, дороже золота-серебра будет, когда тебя в беде не оставят!

— А во-первых что? — спрашивает король и про се­бя чудному ответу удивляется.

Теперь уж солдат на королевну взглянул и ответст­вует прямо, без хитрости:

— А во-первых будет дороже всего, когда тебя от чистого сердца любят!

У королевны щеки алые запылали, а король над на­ходчивостью солдатской смеется-потешается. Только теперь и догадался король, как и что случилось с солда­том тем. Но и король тот, видать, не дурак был, наду­мал и он в ответ кое-что дельное.

А надумал он тот же час королевну солдату в жены отдать. Сказано — сделано, тут же и свадьбу сыграли. На ту свадьбу музыкантов звали, а только музыканты там не понадобились, серебряная козочка три дня и три ночи играла да еще полдня.