2

Башмачок они нашли сразу. Он лежал на лесной тропин­ке, в пяти шагах от того места, где Мартин спустился, и как будто ждал своего хозяина. Но не успел Нильс спрыгнуть с Мартина, как в лесу послышались человеческие голоса и на тропинку выбежали мальчик и девочка.

— Гляди-ка, Мате! Что это такое? — закричала девочка. Она нагнулась и подняла башмачок Нильса.

— Вот так штука! Самый настоящий башмачок, совсем как у нас с тобой. Только нам он даже на нос не налезет.

Мате повертел башмачок в руках и вдруг громко рас­смеялся.

— Послушай-ка, Ооса! А что, если этот башмачок нашему котенку примерить? Может, ему подойдет?

Ооса захлопала в ладоши.

— Ну, конечно, подойдет! А потом мы еще три таких сде­лаем. И будет у нас кот в сапогах.

Ооса побежала по тропинке. За Оосой побежал Мате, а за Матсом Мартин с Нильсом.

Тропинка вела прямо к домику лесничего. На крыльце, свернувшись клубком, дремал котенок.

Ооса уселась на корточки и посадила котенка к себе на коле­ни, а мальчик стал засовывать его лапу в башмачок. Но коте­нок не хотел обуваться: он царапался, пищал и так отчаянно отмахивался всеми четырьмя лапами и даже хвостом, что в конце концов выбил башмачок из рук Матса.

Тут как раз подоспел Мартин. Он подцепил башмачок клю­вом и пустился наутек. Но было уже поздно.

В два прыжка Мате подскочил к Мартину и схватил его за крыло.

— Мама, мама,— закричал он,— наша Марта вернулась!

— Да я не Марта! Пустите меня, я Мартин! — кричал не­счастный пленник, отбиваясь и крыльями и клювом.

Все напрасно — никто его не понимал.

— Нет, шалишь, теперь тебе не уйти,— приговаривал Мате и, точно клещами, сжимал его крыло.— Хватит, нагулялась. Мама! Да мама, иди же скорее! — снова закричал он.

На его крик из дому вышла краснощекая женщина. Увидев Мартина, она очень обрадовалась.

— Я так и знала, что Марта вернется,— говорила она, подбегая к гусю.— Что ей одной в лесу делать?.. Ой, да ведь это не Марта — это чей-то чужой гусак! — вскрикнула женщи­на.— Откуда он взялся? Тут и деревни поблизости нет. Ну, да все равно, раз Марта убежала, пусть хоть этот у нас оста­нется.

Она хотела было взять Мартина и отнести в птичник, но не тут-то было! Мартин рвался у нее из рук, бил ее крыльями, клевал и щипал до крови.

— Вот дикарь! — сказала хозяйка.— Нет, такого в птичник пускать нельзя. Он у меня всех кур покалечит. Что же с ним делать? Зарезать, что ли?

Она быстро скинула передник и набросила на Мартина. Как ни бился Мартин, как ни рвался, ничего не помогало — он только еще больше запутывался в переднике.

Так его, спеленатого, и понесла хозяйка в дом.